Да дзён апошніх буду вершы я складаць…

Много журавлей. Фото: Игорь Сикорский

Журнал «Полымя» за август 2024г. открывается подборкой стихотворений Михаила (Михася) Башлакова. Некогда, – восемь лет назад, – один из подававших надежды критиков, взращённый на портале ЛитКритика.by, сказал о Башлакове: «Символ прошлого». Назвал его типичным чиновником. Старомодным поэтом, который «…пишет много, слишком много, но всё про одно и то же – родные пейзажи. И не устанет».

Что же сейчас предлагает поэт почитателям лирики? Да всё те же пейзажные зарисовки и рефлексию.

Не могу не отметить, полагаю, грубое нарушение редакции журнала – отсутствие дат написания стихотворений. Меня это откровенно нервирует, поскольку не знаю, когда написано произведение и не могу дать точную оценку. Новое это или собрано из разных сборников? Потому считаю, что подборка относится к последним нескольким годам.

Первое же стихотворение «***Як ярка сонца засвяціла»: ярко засветило солнце, серебрятся крылья чаек над водой, цветёт верба, бежит в даль тропинка…  Что здесь от поэзии? Кроме того, поэт, вероятно, перенапрягаясь, начинает халтурить и выдавать проблемные метафоры: синий пролесок будто эхо сияющих высот. Или – «звініць жаўрук». Он же не колокольчик или бокал. Даже звенит голос (крик) журавля, если это имел в виду поэт, проблемно. Громкое раскатистое курлыканье, глубокие мелодичные трубные звуки – такие ассоциации возникают.

Где-то я уже слышал – «душа трапеча і спявае». Древнее стихотворение? Или поэт повторяется? Впрочем, повторов немало даже в этой подборке. А ввиду того, что стихотворения вне времени, не понятно, относится ли «Мая Айчына дарагая!.. // Ці ёсць што ў свеце даражэй?..» к настоящему времени? Или Отечество для поэта только пейзажи?

«***Пачатак». Снова тропинка в Терюхе, ручеёк, «Душа мая шчымела, трапятала…» // І жаўруком пагожы дзень звінеў». Про душу повтор – стихотворения рядом стоят.

Упомянутый критик отмечал, что «Башлаков из тех, кто целиком уверен в своём величии и примеряет регалии прижизненного классика». Читаю в стихотворении: «І ў жыцце ўжо гняздо звівала слава // Між васількоў, на гомельскай зямлі». Для этого поэт даже сбил ритм.

«***Сустрэлі пеўні крыкам хрыплым». «Знаёмая сцяжына», «знаёмы беразняк», «…тая ж побач ручаіна»… Это уже начинает надоедать. Увлёкшишь «тем же», автор не замечает ошибки: «Скубуць траву ўсё тыя ж коні, // І тая ж івалга звініць». Нет, не потому, что вместо журавля теперь звенит иволга. Перед этим поэт не двусмысленно говорит: «Даўно я тут, даўно не быў…». Т.е., был очень, очень давно. Но кони в селе, или иволги, так долго не живут. Особенно петухи, которые «відаць, за гэты час асіплі…». «Всё также пасутся кони и поют иволги», думаю, было бы точнее.

Конечно, никуда не делись журавли. Но у них сейчас иная функция, нежели звенеть: «І жаўрукі радок мой хваляць…». Журавлю простительно.

«***Махне крыламі і ўзляціць…». Появляется ясный сокол (что-то былинное) и перепёлка во ржи. Петух, видно, попал в ощип – нет его. Однако журавль стойкий. Только теперь он не звенит, а льется его песня.

Не ясно, что происходит с ручьём. Герой (автор) утверждает, что «Гамоніць штосьці мне ручэй, // Аб чым гамоніць, я не знаю…». Но почему поэт решил, что ручей обращается к нему? Может сам себе под нос что-то бурчит?

«***Усё навокал так чуваць…». Душа поэта «засмучана» и он не знает, какие песни писать. И давно такое состояние? Однако он ощущает себя замечательно: «Плыві мой човен… Ясны дзень… // Да ночы шчэ далёка». И снова – сие автором сказано много лет назад или сейчас? Но это не важно. Поэт опять готов к рифмосложению: «Няма прычыны сумаваць, // Калі ўжо песня просіцца…». Конечно, у творца обязательно «радок прасветлены».

Трудно понять, почему автор допускает такое множество повторов. Кризис жанра? Вполне возможно. За пятьдесят лет рифмосложения трудно не повториться. Но в одной подборке!.. Встречаю: «І серабрацца чаек крылы», «Срабрацца промні на вадзе», «Срабрыцца ў сіней далечы крыло (чайкі – А.Н.)». Журавли… О той же душе. Достаточно много пернатых. Автор даже сам себя ассоциирует с птицей («***Мінуў той час… Віхураць маладыя…»):

Мінуў той час… Віхураць маладыя,

Імкнуцца ва ўсе нішы напралом…

Былі і мы, напэўна, вось такія,

Махалі ўслед мінулому крылом…

Одним крылом на всех? У Есенина есть такой косяк: «В окна бьют без промаха // Вороны крылом» («***Край ты мой заброшенный»).

Но самое страшное для ценителей поэзии звучит в конце стихотворения:

Усё жыццё складаю песні…

Да дзён апошніх буду іх складаць…

Дай Бог тебе здоровьичка, Михаил Захарович! Выдержит ли это упомянутый критик?..

Пожизненная повинность не проходит даром. Рифмозависимость оставляет свой отпечаток в судьбе поэта: «Я такі ж, як і дождж, адзінокі: // Ні прыяцелеў больш, ні сяброў…» («***Дождж па даху ўсю ноч барабаніць…»). Но «выратоўвае папера» и даже «слова полымям гарыць».

Поэт за многое благодарит Бога («***Дзякуй богу за неба высокае…»). И недвусмысленно рубит:

Хай зязюля гады кувае,

Каб я многае шчэ паспеў…

В общем, терпи, читатель!

Я находил у Михаила немало замечательных стихотворений. Написал о его творчестве не одну статью. Однако динамика у него, похоже, давно отрицательная. Многие, не только поэты, не могут вовремя «уйти со сцены». Пушкину-поэту повезло. Он, ближе к трагическому концу, уже указывал на свой кризис в творчестве. Возможно, отчаяние заставило его быть рискованным повесой, пока не сработала вероятность. По-Пушкину – Бог. Зато он не успел сойти на нет в поэзии, оставшись нерукотворным памятником.

Александр Новиков (#алесьновікаў)