Это страшное словосочетание: «последнее слово»

Мои откровения интересны в большей степени тем, кто знает меня, знаком с моим творчеством. Или тем, кто любит подсматривать в «замочную скважину». Хотя в моём случае я открываю дверь.

Выступил бы я с последним словом, если бы знал о его бесполезности? Наверное, да. Этой действительно последней надеждой пользовались многие миллионы невиновных советских граждан, особенно в 1933-1938г.г. Не избежал этого и я.

Позже я опубликую свой «вопль надежды» объёмом в четырнадцать страниц или дам ссылку, где его можно прочесть. А пока буду периодически обращаться к нему. В данном случае хотел написать статью о судье, который сломал мою жизнь на старости лет, но пока отложил намерение и опубликую лишь многозначительное начало слова в никуда.

Отмечу, что его все слушали очень внимательно. Мне удавалось следить за эмоциями и поведением присутствующих: судьи, прокурора, секретаря, защитника. Ещё не дожидаясь, когда затихнут последние вибрации моего голоса, судья вскочил и буквально выбежал в совещательную комнату.

Александр Новиков (#алесьновікаў)

***

ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО

обвиняемого Новикова А.П. по уголовному делу №47У2215

27 июня 2022 года, Гомельский областной суд

Мое выступление будет недолгим. Нет смысла напрасно напрягать голосовые связки. Конечно, как писатель, скорее всего, не смогу удержаться от литературных тропов – метафор, сравнений, гипербол… Прошу заранее извинить меня. Возможно, кому-то из присутствующих такой мой подход даже и понравится. Как-никак, мы живём в сером мире. За суетой некогда читать художественную литературу. Одно лишь буду непременно свято соблюдать – статью 346 УПК Беларуси. Понимаю, что суд не может ограничить меня во времени, однако обязуюсь быть кратким и не касаться обстоятельств, не имеющих отношения к рассматриваемому уголовному делу. Кроме необходимых коротких пояснений или преамбул.

***

Ничто не предвещало беды после моего запланированного переезда в апреле месяце 2020 года на малую родину – в Гомель. Я предполагал, что бывший мой друг, индивид Н.Чергинец, влекомый неприязнью ко мне и жаждой мести, может установить связи среди правоохранителей и в судах Гомеля для дальнейшего моего преследования. Скорее всего, в областном. Полагаю, это он и сделал. Но из двух гражданских судов в Советском районе Гомеля, одна судья оказалась всё же независимой, что не могло меня не порадовать, поскольку это было связано с моим материальным благополучием: тогда я уже больше двух лет жил на половину пенсии.  Понимаю, Высокий суд, что для Вас тема не очень лестного отзыва о судьях может быть болезненной. Но я привык, в подавляющем большинстве случаев, говорить то, что думаю – правду. Давать оценку нашей судебной системе в целом не могу (и не делаю этого), поскольку не владею информацией, достаточной для индуктивных выводов. А вот то, что касается меня, могу обобщать.

Я еще не знал, что, не дождавшись Дня советской милиции, индивид 9 ноября 2020 года написал заявление с явными признаками ложного доноса в отношении меня начальнику УВД Гомельского облисполкома. Заявление на возможную первую мою посадку на нары он состряпал 10 ноября 2015 года. Таким образом, активная фаза моего преследования длится седьмой год.

Кошмар начался в феврале 2020 года, когда меня вызвали в Гомельское УБОПиК для дачи пояснений по заявлению Чергинца. Два опроса, осмотр квартиры, обыск, официальное предупреждение.

Заявление о признании информационной продукции экстремистскими материалами УБОПиК-ом было отправлено в Железнодорожный суд Гомеля 2 февраля, а 18 февраля уже было положительное решение. В конце февраля мне было объявлено официальное предупреждение в том, чего я не совершал, которое не выдали на руки. Опротестование в Гомельское УБОПиК и ГУБОПиК РБ на имя А.Е.Паршина не дало результатов.

О так называемой «экспертизе» Щекудовой мне не было известно. Поскольку я законопослушный гражданин и не занимаюсь криминальной деятельностью, то полагал тогда, что это недоразумение закончится липовым предупреждением. Такое уже было в 2016-м. Тем более, что претензии относились к административным правонарушениям. Однако, как я понимаю, подобное не устраивало заказчика шоу – Н.Чергинца.

23 марта 2021 года Гомельским городским отделом СК Беларуси в отношении меня было заведено уголовное дело «по признакам преступления предусмотренного ч.1 ст. 130 УК РБ». В постановлении следователь О.Н.Кацуба фактически унизила мои честь и достоинство, голословно заявив, что я «умышленно, с целью реабилитации нацизма, разместил для всеобщего обозрения неопределенному кругу лиц, информационные материалы, содержащие признаки реабилитации нацизма, которые были доступны для обозрения в свободном доступе в период с 2016г. по 2020г.».   

Это при том, что субъективная сторона полностью отсутствовала. Во всяком случае, не были доказаны цели и мотивы. Их попросту не было. Кроме того, следователь то ли не знала, то ли проигнорировала тот факт, что изменения в ст. 130 в части реабилитации нацизма были внесены 8 июля 2019г. Законом Республики Беларусь № 220-З, которые вступили в силу с 1 февраля 2020 года. А все мои и сторонних авторов статьи были размещены на беларусском литературном портале ЛитКритика.by до этой даты. Таким образом, отсутствовала и объективная сторона, и я не мог «умышленно» нарушать то, чего не было…