Веселые мемуары

(Впервые опубликовано на ЛитКритике.by 16 октября 2016 года)

«Мемуар», что прочитаете вы ниже, поначалу назвал я «Мошенник от литературы». Но, пораскинув мозгами, понял: буду не совсем прав. Да и судить я, человек, мирской и грешный, согласитесь, не в праве. И, как мне думается, никого никогда не судил. Просто передаю свои наблюдения, высказываю свою точку зрения на то, либо иное событие, явление, делюсь своими наблюдениями. Так что и этот «мемуар» постараюсь рассказать, как веселую историю, над которой, надеюсь, посмеетесь не только вы, но и главный герой моего повествования. И, встретив меня в Минске или Москве, улыбнется своей роскошной улыбкой, обнимет и поведет в ближайшую рюмочную…

Не знаю точно, в каком году именно, но точно помню: на стыке веков 20-го и 21-го, в самом конце второго, а может, в начале третьего тысячелетия произошли события. Да сие не столь и важно. Это, по сути, вообще не имеет значения.

Так вот, прихожу в издательство «Современный писатель» в надежде занять перебиться. Земляка не застаю, но на мое счастье встречаю в коридоре Классика. Оказывается, Ю.П. устроился в «СП» на должность редактора. Что ж, и классики при жизни не всегда имели то, что должны были иметь по праву…

Долго не думая, выбухиваю:

– Ю.П., подсел на мель, а занять не у кого…

– Вижу, вижу… Ты, это, давай бросай! Бросай. Зайди ко мне, – Ю.П. показал на дверь в конце коридора, – посиди. Я сейчас вернусь.

Захожу в кабинет. А в те времена в некогда солиднейшем издательстве «СП» редакторы, а их, по-моему, было всего два или три человека, сидели в одном кабинете. Точнее сказать, комнате – большой, с высокими потолками, но уже изрядно обшарпанной, заставленной пачками книг. Книги – не распакованными пачками – лежали и на стульях. Так, что и присесть было негде.

Меня встретил Геннадий Курский, мне уже хорошо знакомый, приветливый, с хорошим юмором русский мужик. Настоящий мужик – Человек, одним словом. И поэт, к слову, был неплохой. И переводчик. В то время Курский, если не изменяет мне память, как раз и был главным редактором «СП».

– Как оно? – Подает руку Геннадий.

– Да так, еле вот добрался, а Земляка нету. И жара – чуть в метро в обморок не свалился…

– Пивка надо. Холо-о-дненького!.. – Улыбается Геннадий.

– Вот и приехал…

– Ну, у нас не пивная, – развел руки Геннадий.

– Я приехал одолжиться.

 – Сейчас что-нибудь придумаем.

– Да я уже договорился – с Классиком.

– Ну, тогда без проблем. Он сейчас подойдет – директор вызвал. Присаживайся!

Я оглядываюсь, ищу свободный стул.

– Да скинь эту мудь! – Геннадий показал на пачки с книгами.

Я посмотрел на ярлык, приклеенный сверху на обертку пачки. «Георгий Марчук. Хаос. Новеллы».

– Слушай, Гена, а с какого перепугу вы издаете Марчука? Да и кому в сегодняшней Москве нужны новеллы, да еще – белоруса Марчука?..

– Перевел деньги – издали. Ты заплатишь – тебя издадим…

– Оно-то так, понятно. Впрочем, откуда у Марчука деньги?

– Издательство минское перевело. Он там, вроде, за директора…

Я скинул на пол пачки, присел на стул.

– А если я возьму одну книгу?

– Да хоть все! Всю пачку. Звоним который день, а не приезжает за тиражом, мол, реализуйте у себя, в Москве, в Питере. А кому они тут нужны, кто этим заниматься будет? И кто вообще возьмет их на реализацию?..

Разрываю упаковку. Сразу же бросается в глаза яркая обложка. Беру книгу. Открываю последнюю страницу, смотрю выходные данные. Тираж 2000 экземпляров. Пролистал, пробежался по тексту в одном месте, в другом, в третьем: мыло. Пресный язык, примитивные сюжеты. Встречал новеллы Марчука и раньше. Стиль вообще не литературный – обычный райгазетный суконный язык. Высосанные из пальца сюжеты. И такие же лапотно-сермяжные, со смешными потугами на оригинальность и высокую философию, сентенции – не то политинформация колхозного парторга, не то проповедь местечкового пресвитера-сектанта…

Поражали не столько эти новеллы, сколько упорство Марчука. Как писатель, ничего серьезного написать так и не написал. А шарашит и шарашит! Романы, новеллы, сказки, пьесы, сценарии, афоризмы… И, что более всего поразительно, все это бесконечно публикуется, издается, переиздается, переводится на русский…

С чего бы это?..

Разгадка, оказывается, куда как проста: Марчук всю жизнь, так сказать, при кресле. То «загадчык лiтчасткi тэатра», то главный редактор киностудии. Чем отметился на «Беларусьфильме»? Да кино по своему роману пробил! Трудно что-то другое, тем паче, серьезное от Марчука на студии вспомнить, как он уже в кресло директора издательства перебрался. Правда, за романы свои, как, впрочем, и за прочие «достижения в прозе и драматургии» ничего в виде премий получить ему не удалось, но вот за фильм по своему роману как сценарист Госпремию урвал. Что ж, наши поздравления!..

Повертел книгу в руках, еще раз посмотрел выходные данные и… положил в разорванную пачку, прикрыв ее для приличия. А может и чтобы не видеть книги. Поскольку не более, как месяца два тому был в Минске, заходил и в издательство «Мастацкая лiтаратура», интересовался, могу ли издать свою книгу.

– Не знаю, – ответил Владимир Марук, главный редактор издательства. – Зайди к директору, он решает.

– А кто директор?

– Ты что, не знаешь? – Округлил красные, наверное, от бессонницы глаза Марук. – Георгий Марчук!

– Хороший вы дуэт подобрали: директор Марчук, главный редактор – Марук…

Володя никак не отреагировал на мой юмор, и я двинул через приемную к директору – Марчуку Г.В.

– Заходи, заходи, дорогой! Ты нас совсем забыл, зазнался в Москве, зазнался, знать земляка не хочешь!..

Я, честно сказать, никак не ожидал что именно так, тепло, с широкой улыбкой, встретит меня директор издательства Г.В.Марчук. Сам же и напомнил, что мы – земляки. Я, признаться, обрадовался, подумал, тут, наверное, и счастье мое кроется: наконец-то скоро увижу свою новую книгу! Десять лет жду, опупеть можно…

– Георгий Васильевич, зазнаваться мне не приходится. Вот и к Вам пришел как проситель.

– Эх, братка, грошей нема… Кругом должны!.. Вот и судами уже пугают… Я бы рад, я бы рад… – Подает руку, приобнимает, указывает на стул. – Ты бы написал про меня. Про других вот пишешь, а про земляка ни разу не написал. Тем более, живешь в Москве. Про меня там давно не писали. А мы это и тут напечатаем – в «Нёмане» или «Беларускай думке». И копейку получишь…

И смотрит в глаза так, что невольно начинаешь виноватым себя чувствовать: как же, хорошего человека и забыл…

Все это снова промелькнуло перед глазами и в памяти. Правда, особого значения этому не придал. Да и не до того было. А тут открылась дверь, вошел Классик, достал из стола бумажник и достает 500-рублевку.

– Много, Ю.П. Не скоро отдам.

– Бери, бери! И никаких «отдам».

– Бери, Авель, – смеется Курский, – а то пиво прокиснет, пока мнешься. Ю.П. – твой учитель, а учителей уважать надо.

– Ладно, ладно, учитель… – Классик сморщил и без того изрядно прорезанное морщинами лицо. – Он небось и стихов моих не читал…

Тут я хотел продемонстрировать свое знание творчества Классика, но он отмахнулся, как от чего-то непристойного.

– Брось, брось. А деньги возьми, тебе надо.

Потом Курский рассказывал байки, как по молодости лет приехал поступать в Литинститут – с последним рублем в кармане. Как ходили с другом и земляком по московским пивным – опять же, с копейками в кармане. А когда деньги вроде появились, тут и молодость прошла, а ко всему – 1991 год, развал книгопечатания…

Но это, как говорится, уже совсем другая история.

 Брат Авель (Городчук)