«К сожалению, по техническим причинам я увидел слишком поздно рецензию Светланы Сырневой на поэзию Анатолия Аврутина. Не так часто приходится читать мнение классика о другом классике. Поэтому каждое слово тут наполнено горним воздухом и тончайшей истинно русской философией. Ведь Анатолий Аврутин тот Поэт, который удерживает на своих плечах тяжёлую русскую ношу в братской Белоруссии. Это его Поэзия помогает оставаться России и Белоруссии духовно сообщающимися сосудами. Думаю, никто не станет спорить, что Анатолий Аврутин последний большой поэт русского мира, живущий за пределами России. Чего стоит только редактируемый им журнал "Новая Немига литературная"! Я очень благодарен Светлане Анатольевне Сырневой за мудрое и весьма профессиональное исследование творчества уважаемого в России поэта Анатолия Юрьевича Аврутина. По сути, это памятник при жизни, поставленный современному классику».
Здесь без окна Овертона не обошлось. Из прожженного эпигона сделали классика. Более того, оказывается, Сырнева тоже классик. Да-а-а... не знаю я российской современной поэзии. Так обратимся же к текстам «классикессы».
Нашел очень показательный стишок. Прокомментирую его.
Русский секрет
Светлана Сырнева
Достигало до самого
дна,
растекалось волной по окраине —
там собака скулила одна
о недавно убитом хозяине.
Отгуляла поминки родня,
притупилась тоска неуемная.
Что ж ты воешь-то день изо дня,
да уймешься ли, шавка бездомная!
Всю утробушку вынула в нить,
в бессловесную песню дремучую.
Может, всех убиенных обвыть
ты решилась по этому случаю?
Сколько их по России таких —
не застонет, домой не попросится!
Знаю, молится кто-то за них,
но молитва – на небо уносится.
Вой, родная! Забейся в подвал,
в яму, в нору, в бурьяны погоста,
спрячься выть, чтоб никто не достал,
чтоб земля нарыдалася досыта!
Вдалеке по реке ледоход,
над полями – движение воздуха.
Сто дней плакать – и горе пройдет,
только плакать придется без роздыха.
Это наш, это русский секрет,
он не видится, не открывается.
И ему объяснения нет.
И цена его не называется.
2000
Чтобы постичь «русский секрет» надо полностью ознакомиться с горем собаки, которая скулила по убиенному. Объем в двадцать строк. И лишь предпоследние четыре строки раскрывают секрет. Это горе, русское горе, по которому плакать «без роздыха» сто дней. Оказывается, секрет не видится. Наверное, все рыдают с закрытыми глазами. Нет и объяснения такому массовому феномену. Хотя, как-то говаривал действительно классик – «Этот стон у нас песней зовется…».
Стенание поэтессы в двадцать восемь строк очень похоже на выкидыш графомана; классики ничего подобного родить не могут.
Для большей убедительности приведу еще пару четверостиший из ее творчества.
Знойное небо да тишь в ивняке.
Ни ветерка безутешному горю!
И василек поплывет по реке
к дальнему морю, холодному морю...
(«Знойное небо да тишь в ивняке»)
***
Детство грубого помола,
камыши, туман и реки, сад,
а в нем родная школа –
вы остались в прошлом веке…
(«Двадцать первый век»)
Ну и для успокоения от Аврутина. Все та же болючая тема:
Только грохни ведром – отзовется тоска мировая
Только стукни калиткой – земля затрясётся околь.
И увидишь печаль, что шагает, забавы не зная,
И увидишь страданье, что чуть улыбнется сквозь боль.
Уже давно не только в России понятие «классик» девальвировано. К этой категории причисляют и жуков и жаб. Совести у вас нет, господа.
Александр Новиков (#алесьновікаў)
Комментариев нет:
Отправить комментарий