+РУС.
 |
| Глеб Ганчароў |
Писатель Глеб Гончаров в своем ФБ достаточно сочно отозвался о беларусской классической литературе. Публиковать не стану, даю ССЫЛКУ. Там он упоминает цикл своих статей "Мастацтва цягам часу", опубликованных ранее на сайте ЛитКритика.by. Снова обращаюсь к ним, поскольку беларусский литературный портал, благодаря усилиям мерзавцев, заблокирован. ***
(Впервые опубликовано на ЛитКритике 27 декабря 2017 года)
Калі я прымушу пісьменніцкую грамадскасць і аматараў
сапраўднай літаратуры звярнуць увагу на таленавітага пісьменніка – паэта
і празаіка – Глеба Ганчарова, то можна лічыць, што мой уклад у
айчынную літаратуру будзе ацэнены нашчадкамі. Цяпер адкрываю Г.Ганчарова
ў якасці аналітыка і крытыка. Пачынаю публікацыю яго займальнага
матэрыялу пра літаратуру, крытыку і крытыкаў.
Моц Глеба Ганчарова ў звароце да зададзенасьці і дэфініцый. У сучасных літаратурных баталіях цалкам адсутнічае такт і прыхільнасць правілам дыскусіі, што я не раз адзначаў. З гэтага пачынае і Глеб.
Ужо ўступленне, якое напоўнена параўнаннямі і прыкладамі, прадвесціць займальны матэрыял. Відавочна, што Г.Ганчароў не выдае ісціны ў апошняй інстанцыі, а прапануе дыскусію... па правілах.
Алесь Новікаў
МАСТАЦТВА ЦЯГАМ ЧАСУ
1. Уступ
Павiнен прызнацца, што жаданне напiсаць гэты артыкул з’явiлася ў мяне з той прычыны, што, чытаючы шматлiкiя крытычныя матэрыялы, якiя тычацца да беларускай лiтаратуры, у iнтэрнэце i друкаваных сродках масавай iнфармацыi, я анiяк не мог зразумець, чаму розныя аўтары, гаворачы аб адным i тым жа аднолькавымi словамi, нiколi не прыходзяць да больш–менш падобных высноў. Складвалася ўражанне, што людзi, якiя атрымалi амаль аднолькавую адукацыю, чыталi адны i тыя ж тэксты, думалi аб адным i тым жа i пакутвалi з аднолькавых нагод, праз нейкую невядомую хiбу, як толькi гутарка заходзiла пра трактоўку i ўсвядамленне лiтаратурных твораў – i, навогуле, пра мастацтва – адразу разыходзiліся па розных берагах.
Таму, на жаль, як бы гэта камусьцi не здавалася крыўдным цi выпусташаным, я павiнен перш за ўсё дамовiцца аб агульных дэфiнiцыях i папярэдзiць, што буду разглядаць тэму толькi згодна з гэтымi дэфiнiцыямi. На мой погляд, адно з такiм падыходам можна адшукаць нейкае падабенства iсцiны, бо, калi мы ў працэсе дыскусii пачнём змяняць парадыгму, то толькi загразнем ва ўзаемных спрэчках i абразах.
Крытыкуючы той цi iншы твор як з’яву мастацтва з мэтай знайсцi iсцiну, трэба ўсведамляць, што мастацтва мае пэўныя функцыi. Розныя крытыкi i лiтаратуразнаўцы вылучаюць у лiку iх мастацка-канцэптуальную, суцяшальна–кампенсаторную, пазнавальна-эўрыстычную i гэтак далей.
Але гэтыя разумныя словы толькi хаваюць тое, чаго звычайны карыстальнiк – чытач, глядач, слухач – патрабуе ад мастацкага твора. А, калi казаць коратка, мастацтва – гэта спасцiжэнне свету праз сiстэму вобразаў, i ў яго ёсць толькi тры задачы: забаўляць, вучыць, выхоўваць. I ўсё!
I, калi мы бачым у аб’екце, якi даследуецца, тры названыя вышэй прыкметы, мы можам казаць аб тым, што перад намi – мастацкi твор (якога ўзроўню – гэта ўжо iншая размова!). Калi гэтых прыкмет на прасочваецца, то гутарку на тым можна скончваць.
У якасцi iлюстрацыi давайце прывядзём некалькi прыкладаў. Так, у прыватнасцi, цi з’яўляецца мастацкiм творам «Трылогiя жадання» Тэадора Драйзера? Безумоўна, бо ўсе тры функцыi тут у наяўнасцi: яе вельмi цiкава чытаць (забаўляльная); яна дае строгiя веды аб эканомiцы i асновах фiнансавага абароту (навучальная); яна паказвае, што здараецца, калi чалавек iгнаруе маральныя i заканадаўчыя прынцыпы, i перасцерагае ад iх парушэння (выхаваўчая).
Калi мы возьмем, дэтэктывы Дар’i Данцовай, то ўбачым у iх забаўляльную функцыю i выхавальную (кепска чалавеку здзейсняць злачынствы), але навучальнай функцыi там няма, бо адсутнiчае ўсялякае навуковае веданне. Вы не знойдзеце ў iх нi цiкавых прыкладаў, якiя дапамогуць запомнiць законы Ньютана, нi звестак пра паходы Напалеона, нi абгрунтаваных парад, як гаiць ячмень на воку (таго, што можа хоць нейкiм чынам павысiць адукацыю чытача).
Пры наяўнасцi толькi навучальнай i выхаваўчай функцый мы ўбачым перад сабой фiласофскi трактат (Гегель, вядома – цудоўны фiлосаф, аднак чытаць яго для ўцехi – усё роўна, як з’есцi вядро агрэсту: ад аскомы скiвiцы перакурчыць).
Сiнтэз жа забаўляльнага i навучальнага складальнiкаў дасць нам нешта накшталт Вiкiпедыi: i займальна, i пазнавальна, але выхаваннем чалавека, боскай iскрай у яго душы i не пахне.
Прыгадваю, што такi доўгi ўступ мне патрабуецца не для таго, каб ламацца ў адчыненыя дзверы, а дзеля таго, каб вырашыць больш важнае пытанне: а цi заўжды мастацкi твор застаецца мастацкiм творам цягам часу? Цi заўжды тое, што лiчылася генiяльным у часы антычных грэкаў, застаецца такiм i для нас? Цi заўжды вышэйназваныя функцыi захоўваюцца нязменнымi?
На мой погляд, гэта пытанне больш значнае, чым памкненне для ўсiх мастацкiх твораў вывесцi нейкую агульную роўнiцу, таму што, перафразуючы словы Воланда: «Так, чалавек розны, але гэта было б яшчэ паўбяды. Дрэнна тое, што ён iншы раз раптоўна розны».
У свой час тады яшчэ ленiнградскi пiсьменнiк Мiхаiл Чулакi вывеў бязглуздую формулу: «Калi вы не здольны напiсаць такi твор, каб ён быў аднолькава цiкавы для акадэмiка i вучня пятага класа, вы не можаце называць сябе пiсьменнiкам». Ну-ну! Паглядзеў бы я на таварыша Чулакi, калi б яму спатрэбiлася растлумачваць пяцiкласнiку сутнасць маральных шуканняў Дастаеўскага…
Вы можаце быць самым дасведчаным i спрактыкаваным чалавекам у галiне класiчнай музыкi, самым выдатным педагогам i самым уважлiвым бацькам, але вы нiколi не змусiце пераканаць сучаснага маладога ёлупня з бляшанкай пiва, што «Вакалiз» Рахманiнава ў выкананнi Кiры Тэ Канавы – гэта цудоўнае мастацтва, а рэп-батл памiж Аксiмаронам i Гнойным – смецце, якое нават адной секунды не варта. У лепшым выпадку, ён будзе моўчкi глядзець на вас барановымi вачамi.
Таму значна больш слушным будзе пакiнуць суб’ектыўныя асабiстасцi ў баку, а сканцэнтравацца на тым, як час змяняе аб’ектывiсцкiя паняцці i ўяўлянне аб мастацтве. Разабраўшыся з гэтым, мы зможам лепей убачыць вольныя i невольныя хiбы сучаснай крытыкi i, разам з тым, здолеем больш зразумела растлумачыць, чаму тыя цi iншыя мастацкiя творы гэтакiмi называцца не могуць.
А пачнем з забаўляльнай функцыi мастацтва.
Глеб Ганчароў
Если я заставлю писательскую общественность и любителей истинной литературы обратить внимание на талантливого писателя – поэта и прозаика – Глеба Гончарова, то можно считать что мой вклад в отечественную литературу будет оценен потомками. Сейчас открываю Г.Гончарова в качестве аналитика и критика. Начинаю публикацию его увлекательного материала о литературе, критике и критиках.
Сила Глеба Гончарова в обращении к данности и дефинициям. В современных литературных баталиях напрочь отсутствует такт и приверженность правилам дискуссии, что я не раз отмечал. С этого начинает и Глеб.
Уже вступление, которое наполнено сравнениями и примерами, предвещает увлекательный материал. Очевидно, что Г.Гончаров не выдает истины в последней инстанции, а предлагает дискуссию… по правилам.
Александр Новиков
***
ИСКУССТВО с течением времени
1. Вступление
Должен признаться, что желание написать эту статью появилось у меня по той причине, что, читая многочисленные критические материалы, которые касаются белорусской литературы, в интернете и печатных средствах массовой информации, я никак не мог понять, почему разные авторы, говоря об одном и том же одинаковыми словами, никогда не приходят к более или менее подобным выводам. Складывалось впечатление, что люди, получившие почти одинаковое образование, читали одни и те же тексты, думали об одном и том же и терзались по одинаковым поводам, через некий неизвестный промах, как только разговор заходил о трактовке и осознании литературных произведений – и, вообще, об искусстве – сразу расходились по разным берегам.
Чем больше я знакомился с такими критическими материалами, тем больше овладевало мною впечатление, что многие критики не понимают первоначальных аксиом, первоначальных «стартовых» пунктов, с которых должна начинаться каждая дискуссия, ибо, если мы не договоримся об общей терминологии, то никогда ни найдем пунктов столкновения и будем гвоздить друг друга по макушке топорами из цитат и личного скупого опыта.
Поэтому, к сожалению, как бы это кому-то не казалось обидным или выхолощенным, я должен, прежде всего, договориться об общих дефинициях и предупредить, что буду рассматривать тему только согласно этим дефинициям. На мой взгляд, только с таким подходом можно отыскать некое подобие истины, ибо, если мы в процессе дискуссии начнем менять парадигму, то только погрязнем во взаимных спорах и оскорблениях.
Критикуя то или иное произведение как явление искусства с целью найти истину, нужно осознавать, что искусство имеет определенные функции. Различные критики и литературоведы выделяют в числе их художественно-концептуальную, утешительно-компенсаторную, познавательно-эвристическую и так далее.
Но эти умные слова только скрывают то, чего обычный пользователь – читатель, зритель, слушатель – требует от художественного произведения. А, если говорить коротко, искусство – это постижение мира через систему образов, и у него есть только три задачи: развлекать, учить, воспитывать. И все!
И, когда мы видим в объекте, который исследуется, три указанных выше признака, мы можем говорить о том, что перед нами – произведение искусства (какого уровня – это уже другая речь!). Если этих признаков не прослеживается, то разговор на том можно заканчивать.
В качестве иллюстрации давайте приведем несколько примеров. Так, в частности, является ли художественным произведением «Трилогия желания» Теодора Драйзера? Безусловно, так как все три функции здесь в наличии: ее очень интересно читать (развлекательная); она дает строгие знания об экономике и основах финансового оборота (учебное); она показывает, что случается, когда человек игнорирует моральные и законодательные принципы, и предостерегает от их нарушения (воспитательная).
Если мы возьмем, детективы Дарьи Донцовой, то увидим в них развлекательную функцию и воспитательную (плохо человеку совершать преступления), но учебной функции там нет, так как отсутствует всякое научное знание. Вы не найдете в них ни интересных примеров, которые помогут запомнить законы Ньютона, ни известий о походах Наполеона, ни обоснованных советов, как залечивать ячмень на глазу (того, что может хоть каким-то образом повысить образование читателя).
При наличии только учебной и воспитательной функций мы увидим перед собой философский трактат (Гегель, конечно – прекрасный философ, однако читать его для забавы – все равно, как съесть ведро крыжовника: от оскомины челюсти сведет).
Синтез же развлекательной и учебной составляющих даст нам что-то вроде Википедии: и увлекательно, и познавательно, но воспитанием человека, божественной искрой в его душе и не пахнет.
Напоминаю, что такое длинное вступление мне требуется не для того, чтобы ломиться в открытую дверь, а для того, чтобы решить более важный вопрос: а всегда ли художественное произведение остается художественным произведением с течением времени? Всегда ли то, что считалось гениальным во времена античных греков, остается таким и для нас? Всегда ли вышеназванные функции сохраняются неизменными?
На мой взгляд, этот вопрос более значительный, чем стремление для всех художественных произведений вывести какое-то общее равенство, потому что, перефразируя слова Воланда: «Да, человек разный, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно разный».
В свое время тогда еще ленинградский писатель Михаил Чулаки вывел дурацкую формулу: «Если вы не способны написать такое произведение, чтобы оно было одинаково интересно для академика и ученика пятого класса, вы не можете называть себя писателем». Ну-ну! Посмотрел бы я на товарища Чулаки, если бы ему понадобилось разъяснять пятикласснику суть нравственных исканий Достоевского...
Вы можете быть самым опытным и искушенным человеком в области классической музыки, самым замечательным педагогом и самым внимательным отцом, но вы никогда не сможете переубедить современного молодого остолопа с банкой пива, что «Вокализ» Рахманинова в исполнении Кири Те Канава – это прекрасное искусство, а рэп-батл между Оксимороном и Гнойным – мусор, который даже одной секунды не стоит. В лучшем случае, он будет молча смотреть на вас бараньими глазами.
Поэтому гораздо более правильным будет оставить субъективные особенности в стороне, а сконцентрироваться на том, как время меняет объективные понятия и представление об искусстве. Разобравшись с этим, мы сможем лучше увидеть вольные и невольные упущения современной критики и, вместе с тем, сумеем более понятно объяснить, почему те или иные художественные произведения таковыми называться не могут.
А начнем с развлекательной функции искусства.
(Продолжение следует)
Глеб Гончаров
(перевод: А.Новиков)
А хто перакладаў тэкст, ці аўтар адразу пісаў на двух мовах?
ОтветитьУдалитьАнатоль, ты как всегда до конца не читаешь. :)
Удалить