Решетка Славомира Антоновича

Што такое літаратура? Што неабходна творцу (размова не пра эпігонаў), каб спраўдзіцца? Напісаць твор? Несумненна. І такі твор, каб быў шанс не толькі выказацца, а і нешта змяніць або прасунуць у літаратуры. Для гэтага пажадана, каб твор быў пачуты (прачытаны). Пажадана зацвердзіць яго пасля пэўнай карэкцыі аўтарскай арыгінальнасці пад вокладкай. Кніга выйшла, а то і распаўсюдзілася (не кажу "прадалася", бо літаратура прадаецца толькі пэўнымі перыядамі – пад "адлігу" ды "перабудову".

Добра прадаецца "чтиво" (слова ў двукоссях таму, што рускае. А беларускае чытво адсутнічае ў прынцыпе, таму родны эквівалент "чтиву" быў б калькай, за якой няма з'явы, падзеі, прадмета). Тут няма грэблівасці – гэта жанр пісьменства са сваімі задачамі. Нармальныя рэдактары ў выданнях чытва адразу папярэджваюць: "Мастацкая проза не патрэбна".

Ітак, кніга выйшла і зарэгістравана ў кніжнай палаце, на яе з'явіўся анонс. Ці ўсё зроблена для рэалізацыі набытку, якому аддаваў дні, тыдні, а то і месяцы жыцця, якія недзе па-за мітуслівым чалавечым светам палічаны да секунды? Не, варта, каб з'явілася нейкая рэакцыя, ацэнка. Дзеля аб'ектыўнасці лепш некалькі, каб ёй вызначылася пэўнае месца ў літаратуры. А далей... Рабі высновы і рухайся, калі не стаміўся.

Да таго ж кніга – дзіця не толькі аўтара. Да яе з'яўлення мае непасрэдныя адносіны і выдавецтва, якому не ўсё роўна, што чуваць (і ці чуваць?) пра іх работу ("праца" – гэта "труд", а "работа" – гэта "работа" :)). І асобныя людзі, якія працавалі над тэкстам і афармленнем. Гэта ўжо іхняя частка творчасці.

Прыблізна такія разважанні, кіравалі мной, калі прачытаўшы кнігу Славаміра Антановіча "Черный омут Нёмана", рашыўся напісаць на яе рэцэнзію. Арыгінальнай падалася кампазіцыя твора і высокамастацкімі лірычныя адступленні. Дастатковы імпульс у дадатак да вышэйсказанага. Зразумела, паколькі твор рускамоўны, то і рэцэнзію на рускай мове пісаў мой літаратурны калега Юрий Юлов.

Перададзены ў часопіс "Нёман" артыкул ціхамірна там і ляжыць. На нармальныя пытанні пра лёс і перспектывы, як кажа перафразаваная беларуская прымаўка: «Ні "вітаю", ні "ідзі ты...». Дваістае адчуванне, бо час ад часу даводзіцца чуць ад рэдактараў, што няма цікавай крытыкі і публіцыстыкі.

Хацелася б яшчэ дадаць, што нармальна стаўлюся да фарматавання ўласных крытычных, публіцыстычных і інфармацыйных матэрыялаў: пісаць трэба так, каб сапсаваць было нельга, а рэдакцыі выданняў фанабэрыстыя амёбы пакуль не апанавалі :).

Антановіч тэксту рэцэнзіі не бачыў, хоць пра перадачу яе ў "Нёман" я яму, зразумела, паведаміў. Што ж, Славамір Валер'янавіч, няхай публікацыя на партале "ЛитКритика" будзе для вас сюрпрызам, а "пракідон" слыннага выдання будзе для нас з вамі самай вялікай бядой у бліжэйшым будучым.

Напрыканцы хацелася б сказаць, што ў тых мясцінах, дзе адбываецца дзеянне рамана (кнігі) працякае рака Нёман. Неман цячэ толькі па спрэчнай Калінінградскай вобласці і з боку Расіі на мяжы з Літвой. А то ў перакладзе на нямецкую можна здуру сказаць, што праз Шчучын працякае Мемель :).

Юрась Нераток

 ***

 

ТРАФАРЕТНАЯ РЕШЕТКА[1]

в

«ЧЕРНОМ ОМУТЕ НЕМАНА»

 

Исторический роман Славомира Антоновича «Черный омут Немана» вышел в издательстве «Мастацкая літаратура» в конце 2012 года.

В качестве фабулы произведения известный прозаик и публицист взял реальное уголовное дело оборотня-маньяка в милицейских погонах, долгое время державшего в страхе девушек и в напряжении следственные органы Гродненской области.

Умышленно не употребляю слово «сюжет», ибо основная сюжетная канва романа является стержневой условно. Наверное, это можно сравнить с песчаным литьем, при котором формовочная смесь выполняет свою роль на стадии заливки металла, а затем, придав внутреннюю форму отливке, удаляется.

И действительно, к детективным произведениям «Черный омут Немана» никак не отнесешь: подозреваемый «номер один» возникает на первых страницах, его сразу же определяют в тюремную камеру, а дальше идет расследование, наполняющее уголовное дело новыми преступными эпизодами. Особые мотивы преступления или секреты их совершения, присущие детективным романам, отсутствуют.

При обдумывании статьи несколько озадачила композиция произведения: привычные «пролог – экспозиция – завязка – развитие действия – кульминация – развязка – постпозиция – эпилог» в романе присутствуют формально, то есть не являются каркасом, связующим сюжетные ветки со стволом. Мало того, «вторичные» линии и лирические авторские отступления не уступают, а зачастую превосходят основное сюжетное развитие как в эмоциональном, так и в художественном измерении.

Всё стало на места, когда вспомнился шифр «Поворотная решетка», который и дал название статье. Что подвердил и поглавный анализ романа Славомира Антоновича.

Итак, по развитию сюжетов: слева направо – следователь-подозреваемый (расследование), сверху вниз – личности героев (психология), справа налево – мужчина-женщина (интимные отношения), снизу вверх – история и природа (лирические отступления).

Рассмотрим отдельными абзацами все четыре «трафаретные» направления романа.

Славомир Валерьянович не понаслышке знает работу следователей, поэтому в ходе уголовного дела, которое пронизывает книгу, читатель не имеет шансов увидеть знакомых сериальных героев: разухабистых оперативников, между выпивками спящих с пистолетами и вынужденных предпринимать зрелищные, не согласованные с руководством действия во имя торжества справедливости, и следователей, с помощью прорицателей-ясновидцев решающих кроссворды, сочиненные хитроумными преступниками. Идет обычная, можно сказать, рутинная работа по схемам, которые при всей нерасторопности давно доказали свою результативность и жизнеспособность. Не избегает автор и влияния человеческого и ведомственного факторов, тормозящих ход расследования. Такой подход, возможно, снижает внешний эффект произведения, зато избавляет от ощущения ложной романтики, которой овеяна служба правоохранителей, и приближает ее к житейской правде. Более того, иногда публицист побеждает в авторе романиста: правдивость событий Антонович подтверждает не только приближением их к архивным данным, но и упоминанием реальных фамилий, должностей и действий некоторых руководителей высокого ранга. Понятно, что здесь художественные искажения исключены хотя бы в силу этичности.

Все основные герои (гродненский следователь Громов, маньяк Сергейчик, старший следователь по особо важным делам Навродский, руководитель пресс-центра Батурин и др.) показаны живыми людьми со своими характерами, приоритетами, увлечениями, слабостями. Особое внимание, естественно, автор уделяет психологическому портрету преступника. И здесь в Антоновиче срабатывает профессиональный рефлекс: фактологическое изложение процесса становления маньяка дает основание оценить его не эмоционально, а категорийно. То есть, с полным пониманием психологической мотивации и оценочным вердиктом без обывательского возмущения и ханжеского недоумения. Исследования всех диапазонов человеческой души – от низших потаканий прихоти, губящих и невинных людей, и самого преступника, до общечеловеческой морали, позволяющей обуздать человеческое эго в целях сохранения цивилизации, – автор проводит как опытный зрелый человек, постигший основы и сущность бытия.

«Черный омут Немана» содержит две основные линии отношений «мужчина-женщина»: Степан Батурин плюс Наталья Белоцкая и Александр Навродский плюс Ирина Ивановна. По всей видимости автор кроме придания книге определенного романтического оттенка использовал нормальные близкие отношения героев в качестве противовеса сексуально-фатальным действиям маньяка, совершенным под влияниям искаженной нравственной парадигмы. Женщины-героини не принимают непосредственного участия в развитии действия романа – при всей объемности и выписанности они являются спутниками мужчин, их стимуляторами и релаксантами одновременно. Думается, что здесь дело не в мужском шовинизме, а в стремлении автора отгородить прекрасную половину от активного участия в рискованных делах. Тем более доверие и игнорирование риском и так привело к трагедии многочисленных жертв преступника, описание которых Славомир Антонович дает в мастерском переводе протокольного языка на литературный.

При условной заданности четырехкомпонентного строения романа необходимо-таки разделить историческую и природоописательную его линии. Нужно отметить, что исторический ингредиент романа присутствует в двух ипостасях. Первая жестко связана с сюжетом и влияет на психологическое обоснование формирования характеров героев и их поведения (прежде всего – достойных предков преступника), функция второй – привязка к территории, на которой происходят события. Исторические отвлечения второго характера привязаны к сюжету довольно условно и являются по сути самостоятельными эпизодами, позволяющими разгрузить запредельную для нормальных людей ситуацию и разбавить концентрацию уголовных эпизодов (всё ж сексуальные маньяки пока не стали привычным атрибутом обыденной жизни). И тут «архивный пловец» и патриот родных мест Славомир Антонович совмещением прозаического и публицистического талантов дает яркие картины далекого и не такого уж далекого прошлого, предоставляя читателям возможность самим перекинуть мостик в современность.

Природоописание в романе начинается, пожалуй, с самого названия – «Черный омут Немана». Реки по сути своей являются невольными убийцами: люди издревле воевали за место возле живой воды, которая и поила, и кормила. И брала за это река человеческие жизни... Впрочем, реки не виноваты, что они есть. Это люди от темных помыслов, по неосторожности и самонадеянности делают их душегубами. Знает это и автор, поэтому описание Немана в разное время дня и различные поры года зиждется на его вечности и мощи и дает ему зримый характер.

Великолепные описания природы у Антоновича также зачастую являются самостоятельными художественными мини-произведениями, которые обречены работать на сюжет, – то ли в гармонии с тональностью действия, то ли на параллельном контрасте с ней.

«Неман... Гордая величавая река! Не прячась за прибрежными деревьями и ленивыми кустами, нежно прижимаясь к высоким берегам, она плывет и тешится, злится и бунтует. Ее поведение остается для нас вечной тайной. Свой крутой норов она показывает и человеку, и зверю, и птице. Кто осмелится переплыть эту коварную, порой сердитую реку, которая притаится, подстережет свою жертву, а затем проглотит того, кто осмелится довериться при жарком солнце и голубом небе ее обманчивым теплым водам?! ...В грозу и бурю темные волны яростно перекликаются, вздымаются, громоздясь, бездна с бездной, воздух с водой, ветер с волной, дождь с молниями, звезды с речной пеной – это непредсказуемо бунтуют и торжествуют неподвластные силы природы. Кажется, что река исполняет чьи-то приказы, ежеминутно повинуясь чьей-то мнимой прихоти и воле. Так по неподвластному пониманию закону меняется течение людских жизней.

Гордая величавая река! Ее пытались остановить у истока, перекрыть падающие от старости деревья-великаны, столетние дубы, которые веками подмывает необузданная грубая вода, сползающие с крутых берегов беспомощные сыпучие пески. Но она, неприступная и сердитая, проникает под могучие костистые деревья, яростно обрушивается, напористо, с треском сносит, гремя под завывание ветров, все преграды на своем пути, оставляя у черных колдунов-омутов клочья мутной пены и гонит к морю свои темно-синие воды».

Подобные аналекты, которым, разноразмерным и разнотемным несть числа в романе, не только насыщают его пафосом недосягаемой высоты для суетных (от рождения до смерти) человеческих отношений, но и способны достойно представить современную литературу в хрестоматиях.

Чтобы не сложилось впечатление, что «Черный омут Немана» и в самом деле читается только с помощью некоего трафарета, напомню, что задача критической статьи не в выставлении оценки, а в анализе – в том числе и структуры произведения. Роман несомненно является целостным, а роль корреляционной связующей выполняют философские цитаты, в том числе афоризмов (от банальных, как надписи на скрижалях, до оригинальных авторских), которые Славомир Антонович с уверенностью мастера, доверяющего собственному чутью, приводит в лирических отступлениях или вкладывает в уста героев.

«Воронье карканье – словно радостное приятие загробной жизни».

«Любовная жизнь мужчины и женщины делает их соучастниками сладострастного греха...»

«Грусть – для живых. Стенам позволено только помнить».

«Бессонница – это насилие ночи над человеком».

«Во всех людских отношениях есть точка зенита».

«Старость – это когда любишь природу, но смотришь на нее из окна».

«Когда решаешь задачу семейной жизни, нельзя подтасовывать желаемый результат».

«Силы тьмы знают друг друга, между ними существует таинственное равновесие».

«...Невозможно одному человеку во всем размере представить все то горе, всю ту трагедию, которую пережила родная земля...»

«Что в сущности, человек? Может быть, просто живая и думающая книга, где каждая страница – когда-то однажды живший человек...»

 Юрий Юлов

_____________________________

[1] Шифр «Поворотная решетка». Для шифрования и дешифрования изготавливается трафарет с четным количеством строк и столбцов. В трафарете вырезаются клетки таким образом, чтобы при наложении его на таблицу того же размера четырьмя возможными способами его вырезы полностью покрывали все ячейки таблицы ровно по одному разу. При шифровании трафарет накладывается на таблицу.

В видимые ячейки таблицы выписываются буквы исходного текста слева – направо и сверху – вниз. Далее трафарет поворачивается и вписывается следующая часть букв. Эта операция повторяется еще два раза. Шифрограмму выписывают из итоговой таблицы по определенному маршруту. Таким образом, ключом при шифровании является трафарет, порядок его поворотов и маршрут выписывания.

Впервые статья опубликована на портале ЛитКритика.by 07.12.2013г.