Узкий взгляд на литературу

(Впервые опубликовано на ЛитКритике.by 14 июля 2020 года).

У Глеба Гончарова есть трогательное произведение, любимое стихотворение поэта «Царкоўная мыш». Там есть такие слова:

Пустэльны храм здаваўся мышы светам,

Запоўненым праменнем і цяплом.

(Пустынный храм казался мыши миром,

Заполненным лучами и теплом.)

Каждую ночь мышь зачарованно смотрела на манящую звездочку, но

Сыходзячы ў бяздонне, нібы здань,

Мыш сцяміла, заплюшчыўшы павекі,

Што зорка лье святло цераз парсекі

Праз дзірку ад струхлелага гвазда.

(Уходя в пропасть, словно призрак,

Мышь сообразила, закрыв глаза,

Что звезда льет свет через парсеки

Сквозь дырку от обветшавшего гвоздя.)

Так искаженно мышка наблюдала внешний мир. Свет, проходящий через дырочку от гвоздя, приняла за звездочку. А если бы она покинула храм, то снаружи обнаружила совершенно иную картину, где дождь и холод, удушливая жара и, самое главное, ужасные кошки да и плохие люди с мышеловками и разными отравами…

Не отпускает недавняя дискуссия о состоянии нашей литературы. В памяти всплыло именно это стихотворение. А ведь ситуация с оценкой современной литературы очень похожа на мышкину.

Практически ни один читатель не может дать объективную оценку, поскольку потребляет лишь те произведения, которые ему нравятся, увлекают. И вовсе не важно, что подавляющее большинство склонно к бульварной литературе, откровенному чтиву, а то и вовсе литпойлу. Здесь правит бал «на вкус и цвет…». Лишь немногие разборчивые читатели, которых больше интересует художественность, а не эмоции, те, кто старается изучать литературу, могут относительно объективно о ней отозваться.

Как выяснилось, писатели в большинстве своем не читают произведения своих коллег. Потому они не могут судить о литературе в целом.

– У нас литература на высоком уровне, поскольку есть С.Алексиевич, нобелевский лауреат, – заключает читатель или писатель, влюбленный в автора. Их даже не интересует, что Алексиевич – не писатель, поскольку не создала ни одного произведения. Это признал еще А.Адамович, который заявил: то, что производит журналистка, есть «магнитофонная литература».

«Найдена литература, которую производит Светлана Алексиевич»

– Ах, какая замечательная Л.Рублевская с ее Вырвичем, – заключают другие. А что этот Прантишек рассчитан на определенную категорию читателей, никого не интересует.

В.Гапеев строчит в узком секторе литературы почти одно и то же, но у него есть свой читатель, который наверняка не увидит в последнем произведении «неуловимую пыльцу «Гранатового браслета».

Конечно, все перечисленные авторы имеют свою аудиторию поклонников или просто читателей. Печально, но, например, А.Брава, Г.Гончаров, А.Ждан-Пушкин, А.Федаренко и другие талантливые прозаики практически не видны читателю, и в литературе их знают лишь в узком кругу.

Литература любой страны, если она там есть, всегда испытывает подъемы и падения. Т.е., развивается, застаивается или деградирует, снова развивается. Анализ беларусской литературы показывает, что в этом столетии она устойчиво деградирует. Огромное влияние на данный процесс оказывает чергинцовский Союз писателей Беларуси, скопище посредственностей, бездарей и отъявленных графоманов, друзей и родственников, нужных людей. Немногие таланты в этой массе не видны. Да о них и не говорят в писобъединении.

Даже в 19 веке не боялись заявлять о застое или упадке в российской литературе. У нас же предпочитают жить по принципу – «все хорошо, прекрасная маркиза». Как же хорошо, если критики исчезли? Для бактерий, как полезных, так и болезнетворных, важна среда, где они могут развиваться. Нет среды – нет бактерий. Критика также развивается благодаря литературе: нет литературы – нет и критики. Есть еще такое понятие – суррогат. Применительно к литературе – псевдолитература. Правда, не все отличают суррогат от натурального продукта…

Александр Новиков (#алесьновікаў)